Со своим уставом в гости не ходят
Памир - крыша мира, уж так повелось величать его величество у туристов. Что верно, то верно. Горы всегда разноликие. Одни с торчащими оскалами останцов-жандармов, о которых никогда ничего не знаешь: может, простоят они еще век, а может, рухнут за твоей спиной, сбрасывая вниз каменную гибель. Все может быть. Таковы уж горы. Другие - как Саяны, Алтай или тот же Хамар-Дабан, покрытые таежными лесами. Вроде бы в них все так же, как и на нашем Южном Урале, разве что они значительно выше, реки сварливей и людей в округе на десятки, а то и сотни километров не сыщешь. Да если и они встречаются, то это или туристы иль охотники (слава богу), а то могут быть и лихие люди. Всякое бывает в таежной глухомани порою на практически не хоженых туристских тропах. Встречи с местными жителями, как правило, проходят дружелюбно. Надо лишь уважать их обычаи - как национальные, так и религиозные, складывающиеся и хранимые ими веками.
Памир. Вечер, как та5ковой, очень зыбкий и короткий. Не успеешь и глазом моргнуть, а густая, всепоглощающая темень поглощает всю округу. Лишь на восточной стороне хребтов, покрытых снежным и ледяным покрывалом, угасает последняя память уходящего знойного, солнечного дня.
Все было как всегда. Леша Лушников хлопотал с размещением палаток. Генрих Богатов и Слава Прокофьев возились с костром, другие ребята осматривали снаряжение, готовя его к прохождению очередного перевала. Лишь Рита - белокурая бестия, студентка пятого курса мединститута, улеглась в палатке и оттуда устало глядела на нас. Все было тихо и благостно. Ничто не предвещало неприятностей, а они в этой уже кромешной тьме, цокали копытами, приближаясь к нашему лагерю.
По временным меркам было еще не поздно, не более 11 часов, когда из-за скального поворота тропы, охраняющего нас от ветра, показались двое всадников. Это были пастухи киргизы. Слабый костер, разожженный нами из сухих веток арчи, поверх которых лежала куча крепко сдобренных высушенным солнцем пометом животных, собранных нами по пути, казался яркой живой отметиной.
- Салам, алейкум!
- Алейкум ассалам!
Приветствовали мы друг друга. Наездники слезли с лошадей, оставив их на тропе. Неспеша подошли к нашему костру. Присели на корточки перед ним. Помолчали.
За многие десятилетия туристской жизни, не только я, но все мои товарищи, всегда удивлялись осведомленности местных жителей о нас, о маршруте, по которому мы идем. А ведь мы никого не перегоняли, никого по пути не встречали, ни с кем не общались. А, вот, на тебе - сведения о нас каким-то образом проникли в эту горную или таежную глушь.
При встрече с местными жителями не принято самим начинать разговоры, задавать вопросы. Надо терпеливо ждать их со стороны хозяев, а именно они, эти жители памирских кишлаков, именно являются ими.
Леша, как старший из нас, предложил чай, который еще грелся на «благоухающем» дымном костре.
Свет костра высветил лица нежданных гостей. Это были местные пастухи, спешащие, как они уверяли, вовремя спуститься в Алайскую долину, к своим атарам овец, оставленных на время, на попечение родственников. Одному из них было лет за тридцать, а другой выглядел явно моложе. Одеты они были в видавшие виды халаты, подпоясанные жгутом кушака. Сидели у костра, поджав под себя ноги. Пили чай, вели неспешный разговор. Ничего не предвещало неприятностей, а они, как оказалось, скрывались в палатке, в которой тихо и мирно глядела на нас Рита. Ее удивительно белые, красиво уложенные локоны волос высвечивали отблески костра, создавая нереальное очарование ее лица. Взгляд молодого киргиза застыл на нем. Узкий разрез глаз стал еще уже, а затем увеличился, будто бы оттянутый вниз внезапно вытянутой дочерна загорелой шеей.
- Продайте, - кивнув головой и, указывая рукой на Риту, выдохнул он.
- За сколько? - неожиданно для нас прозвучал вопрос Риты.
- Двести баранов!
- Чего? Двести баранов? Ну, ты и даешь! Жадничаешь, наверное.
Мы все онемели. Рита была в Средней Азии впервые и не знала ни обычаев, ни отношений этих, людей гор, к женщинам.
Молодой киргиз повернулся к рядом сидящему старшему товарищу.
- Сколько мне дашь баранов в займы до весны?
- Сто, сто пятьдесят. - Прозвучал ответ на киргизском языке. Они продолжили меж собой разговор об условиях возвращения долга, не зная, что среди нас находится Саях Хафизов (в те годы директор уфимского туристского клуба «Орион»), физически мощный человек, прекрасно знающий почти все языки жителей Средней Азии. Он глянул на нас, приложив палец к губам.
- Ну, чего там решили? - вновь раздался голос Риты.
Молодого киргиза будто бы кто-то кольнул в бок.
- Триста баранов! Почти срывая голос, крикнул он.
Нам стало жутко. Мы-то знали, что стоит за этими злосчастными баранами. А Рита все не унималась.
- Ребята, решайтесь,- смеясь и, начиная вылезать из палатки, продолжала она.
- Я все равно от него убегу. А вы на всю жизнь шашлыками будете обеспечены!
Леша и Саях вскочили с земли, схватили Риту, которая все происходящее принимала по своей неопытности за игру, втолкнули в палатку, накрепко застегнув ее замком-молнией.
Молодой киргиз был взбешен. Саях, трезво оценив складывающуюся ситуацию, перешел с ними на киргизский язык. Достал из рюкзака «НЗ», припасенный нами на всякий «пожарный» случай, и стал объяснять гостям, сложившуюся ситуацию.
Неуемный пыл обоих «пришельцев» гасился долго и был погашен не столь «НЗ», сколько знанием обычаев местных жителей и владением киргизским языком Саяхом.
Рита, слыша весь разгоревшийся из-за ее поведения сыр-бор, притихла.
Звезды на аспидно-черном памирском небе мерцали, и, казалось нам, смеялись над сложившейся ситуацией. Пара киргизских коней у скалы мотали головами, издавая удилами неприятные звуки. Мы, стоя у догорающего костра, пожимали руки уезжающим пастухам, так до конца не понявших нас, упустивших такую, казалось бы выгодную сделку.
Когда ночное чрево поглотило звуки топота копыт лошадей, Рита вылезла из палатки.
- Спасибо, ребята! Я то думала это шутка. А оказывается, ой,ей,ей! Простите, я больше так не буду. Ладно, а? -Чуть ли не всхлипывая, все больше сознавая прошедшее, продолжала она, подходя и обнимая Лешу Лушникова.
Он обнял ее за плечи, погладил по голове столь заманчивые, необыкновенной красоты волосы.
- Ладно, хорошо, что все так обошлось. Тем не менее, сейчас спать, подъем будет очень ранним. Все может случиться из-за этой блондинки-бестии. Эти ребята, он кивнул головой в ночную темень, могут поутру вернуться. У меня были такие случаи. Не отдадим ее им, он похлопал Риту по плечу, могут на тропе устроить камнепад. Сами знаете, это в горах сделать просто. Так что спать. Завтракать будем за перевалом. Приготовьте себе перекус.
Чуть только забрезжил рассвет, освещая ледяные, купала западных хребтов, мы были на ногах. Морозный воздух перевала бодрил. Вчерашняя встреча уже не вызывала у нас опасений, а давала повод шуткам и смеху.
Мне памятен тот поход так не только как его руководителю, но и как пример необходимости прислушиваться к народной мудрости: со своим уставом в гости не ходят!
Вадим Марушин. Мастер спорта СССР по туризму, заслуженный путешественник России, действительный член Русского географического общества, заслуженный учитель России.
